chromfoto.ru

 Семен Аронович Майстерман  —   фотокорреспондент  ТАСС  по Республике Карелия,  Мурманской области и  Северному  Морскому пути. Его  стаж работы в  агентстве — 50 лет. Он –  человек  непростой судьбы,  с  высоко развитым чувством  собственного достоинства,  профессионального долга  и  вместе с тем —  энергичный, веселый.  На его долю  выпала   тяжелейшая работа   по освещению  событий,  связанных  с  аварией  атомной подводной лодки  «Курск». Он был  единственный из фотокорреспондентов  страны, кому  официально разрешили   съемки  на месте  аварии  субмарины и затем  —  операции  по подъему лодки.  Атомная подводная лодка потерпела бедствие  в  Баренцевом море 14 августа 2000 года. За две недели до трагедии Майстерман фотографировал экипаж на параде по случаю  празднования Дня военно-морского флота в Кольском заливе. Как оказалось, это был последний прижизненный снимок моряков. И потом…. полтора года  он жил и  работал рядом со спасателями.

Вот его рассказ о тех полных драматизма событиях.

Экипаж АПЛ «Курск» за две недели до трагедии

«Когда по прошествии времени я вспоминаю те    полтора года беспрерывных съемок на месте  трагедии затонувшей атомной подводной лодки  «Курск», то думаю, что, наверное, всей своей  жизнью готовился к выполнению моего  профессионального и гражданского долга. Я  болел одной болью вместе с людьми,  вовлеченными в спасательную экспедицию, готов был даже спуститься в батискафе под воду, если бы это было необходимо.  Мной владела уверенность, что только я с моим опытом и знанием  жизни подводников могу в полной мере передать невообразимое горе, постигшее страну.

Уцелевшая записка офицера Дмитрия Колесникова

Я прибыл в Мурманск 16 августа и на следующий день был  уже  на базе Северного флота в  Североморске. Наплыв  прессы огромный, но я  уже знал, что всем СМИ поставлен  заслон – ни одному журналисту не позволено   попасть ни в  штаб, ни к месту аварии субмарины. Четыре десятилетия я,  можно сказать,  прослужил тассовским полпредом в этих  краях. Я тут же привел в движение все свои возможности – и  был принят начальником штаба  Северного флота  вице- адмиралом  Михаилом Моцаком. Он отдал распоряжение:  никаких представителей прессы в Баренцевом море быть не  должно, но собкор ИТАР-ТАСС вылетит утром первым  вертолетом к месту аварии, а там пусть командующий  флотом сам решает…

Флагман Северного флота — атомный ракетный крейсер «Петр Великий»

Когда вертолет уже подлетал к крейсеру  «Петр Великий», на  котором размещался  штаб спасательной операции, пилот с корабля  получил радиозапрос: «Кто на борту  вертолета? – он ответил – Специалисты и  один корреспондент». Пилоту дали указание  специалистов выпустить на корабле, а  корреспондента задержать в вертолете. Но  минут за пять до посадки пилот получил  указание сообщить фамилию журналиста. Он  передал им фамилию и повернулся ко мне с  довольным выражением лица, подняв руку в восторженном жесте: «приказано по прибытии срочно доставить вас командующему Северным флотом адмиралу Вячеславу Попову». Попов встретил меня довольно сурово и спросил: «А кто вам позволил здесь появиться?» — Отвечаю: «Ваш начальник штаба». После мучительной паузы адмирал распорядился: «Корреспонденту ТАСС выделить каюту». Спасен! Я допущен к месту катастрофы, я могу работать.

Глубоководные батискафы, с помощью которых специалисты пытаются добраться до затонувшей на глубине 100 м подводной лодки

Обстановка на крейсере была крайне напряженная. Члены команды  после аварии не спали уже трое суток, никаких разговоров, одни  бесконечные рапорты адмиралу. Все еще оставалась надежда на  спасение моряков. Но для меня это было лишь начало. Потом началась  физическая мука. Для меня,  не выносившего качку на море, было  бесконечное преодоление  самого себя. Российские глубоководные  батискафы находились на спасательном судне «Михаил Рудницкий»  и   добираться до объекта съемки нужно было на катере, который, как  яичную скорлупу, бросало по волнам. Молодые матросы еле  удерживались на ногах, а мне  приходилось подниматься на борт  спасательного судна  по веревочному шторм-трапу в сильный ветер  без всякой страховки.  Но это надо было сделать для миллионов людей,  ждавших хотя бы крупицы информации,  «в башку засела мысль»: весь  мир ждет хоть какую-то информацию с места события.Я снимал    батискафы,  которые никак не могли пристыковаться к  «Курску»,  и  при их погружении,  и  при всплытии, на палубе, с вертолета, снимал  вблизи, сверху, издали….. Чувствовал  себя совсем плохо  — всю душу  вымотало.  На  «Петр Великий»  возвращался все на том же —  единственном —  катере.  Казалось,  вскоре кончатся эти мучения.  И вдруг на судне при подъеме на борт крейсера  «Петр Великий» сломалась лебедка, и пришлось четыре с половиной часа болтаться в море при сильной волне.  Полушутя стал просить о помощи: «Передайте командованию на корабль, что здесь на борту умирает корреспондент». Сверху тут же кинули веревочную лестницу.  Однако, если та,  на «Рудницком», примыкала к борту,  то здесь за кормой огромной махины корабля она висела, как цирковая трапеция и  длиной была метров 18, а  это все равно,  что взбираться на 8-этажный дом.  Когда кинули этот трап,  выбирать уже не приходилось — думал, либо болтаться в катере в полуобморочном состоянии еще неизвестно сколько времени, либо на свой страх и риск взбираться  вверх  по этой 18-метровой трапеции на борт с тяжелой аппаратурой. Я лез с остановками,  а сам думал об одном – что никто не снимает сверху на видеокамеру – вот бы показать моим внукам, как карабкается над бездной морской их дед! Дополз. Меня отпоили чаем, немного пришел в себя. Оказалось, что меня ждет вертолет, а я боялся, что он уже улетел, и я не смогу передать драгоценную информацию в Москву. Но вертолет ждал. Мой авторитет среди авиаторов Северного флота был таким, что они нашли предлог задержать вылет. Уже утром в Мурманске взглянул на свои ногти – они были все в крови.

Прощание с экипажем АПЛ «Курск»

В те тяжелые месяцы не раз бывал я и на военной базе в  Видяево, куда  приезжали убитые горем родственники погибших  моряков. Они  показывали мне фотографии своих сыновей,  братьев. В сентябре  подняли на поверхность первые пять  трупов. Зарядивший в день  прощания в Североморске снежный  заряд словно хотел белым цветом  смягчить боль. Но темные от г  горя лица людей заслонили собой все.

Баржа «Гигант -4», которая подняла со 100-метровой глубины АПЛ «Курск»

Спасательная операция была прекращена, когда стало  ясно, что    живых нет. Начиналась операция по  вскрытию  корпуса лодки и поиску  погибших моряков и подъема  лодки.  Операция по подъему лодки  «Курск»  являлась  делом чести России, ее Военно-  морского флота. В  Видяево после встречи  с родственниками  погибших  моряков  Президент Владимир Путин четко заявил  свою  позицию: поднимем  «Курск»,  армию и державу.

То, что осталось от носовой части подводной лодки «Курск»

В 2001 году в момент подъема лодки я опять был  единственным  журналистом, которому официально были  открыты все важнейшие  объекты для съемок. Я  постоянно находился  в «святая святых»  — на  борту  норвежского водолазного судна «Майо» (“MAYO”).  Фотографировал сверху через открытую дверь вертолета  без всякой  страховки  подъем атомной субмарины со дна.  Операция была  очень  сложная, требовала ювелирно-  точной  и слаженной  работы всех ее  участников,  максимального напряжения физических и нравственных  сил  — миллионы людей и родственники на берегу ждали  результата.  Когда для обследования поднятого со дна  морского «Курска»  прибыл  генеральный прокурор  России со своими коллегами, поступило  строжайшее  распоряжение: в заводской док никого из журналистов не допускать. Но, пользуясь благорасположением начальника  штаба вице- адмирала М. Моцака, я и  здесь, в доке,  смог  продолжить работу.

Уникальные кадры, сделанные  Семеном  Майстерманом,  мгновенно  попадали на цифровую ленту  ТАСС и    распространялись  по всем мировым СМИ. Более  2000 снимков было сделано им для истории.

Немного биографических данных

Семен Аронович Майстерман родился  в 1932 году на Украине в Житомирской области в маленьком городке Мирополь. Начавшаяся война катком прошла по большой дружной семье. За один день до прихода немецких оккупантов от рук бандеровцев погибли все родные.  В живых остались отец и Семен с младшей сестрой. Отец  в первый же день войны ушел на фронт. Семен и  младшая сестра вместе с  мамой были эвакуированы и добрались до туркменского города Мары, но по пути, когда бомбили их поезд,  мама была ранена осколком разорвавшегося снаряда и в городе Мары она умерла, детей приютили в местной детской больнице.

Семен Аронович Майстерман на Северном полюсе, 2005 год

После войны отец забрал детей. В 1945 году  он получил назначение в Северный  военный округ в Беломорск, затем в  Петрозаводск, который  стал родным  городом Семена  Майстермана. Здесь он  получил дальнейшее образование и здесь в  1963 году началась его  работа в качестве  фотокорреспондента ТАСС.  Всего лишь  несколько наиболее заметных его съемок.  Он фотографировал рождение  гренландских тюленей, ему довелось  первым из гражданских фотографов  запечатлеть  на учениях «Океан»  дозаправку бомбардировщиков  в воздухе    над Северным Ледовитым океаном, он участвовал в уникальном высокоширотном рейсе от Мурманска до Чукотки на атомоходе «Сибирь», он три раза бывал на Северном полюсе. Он фотографировал всех первых лиц нашей страны, начиная с Хрущева,  был знаком со многими известными деятелями науки и культуры, он был уважаем и почитаем в среде  журналистов.   Прочитать подробнее его биографию и посмотреть фотографии можно на сайте Фотохроники ТАСС:

Семен Аронович Майстерман  ушел из нашей жизни 15 апреля 2015 года.